Космическое Раскрытие: Биография Уильяма Томпкинса, рассказанная им самим

Вторник, 26 июля 2016 года

Д.У.: Я очень рад, что вы сегодня здесь, потому что вы, определенно, переживете потрясение. Вот-вот вы прочтете биографические зарисовки Уильяма Томпкинса – аэрокосмического инженера, вышедшего вперед в качестве инсайдера, обладающего эксклюзивным знанием в сфере широкого разнообразия направлений, а также конкретных данных, связанных с ТКП. Кое-что мы уже обсуждали с Кори Гудом. Мне бы хотелось, чтобы вы вошли в детали всех замечательных лабиринтов блистательной карьеры Уильяма Томпкинса. Судите сами.

[more]

У.Т.: Когда мне исполнилось 9 лет, по какой-то причине меня очень заинтересовало создание моделей морских кораблей. В целях получения дополнительной информации я ходил в библиотеку, где пытался найти то, что можно обнаружить в библиотеке. Кроме того, иногда до меня доходили сообщения в новостях о разных морских кораблях. Обычно отец брал меня и брата (брат старше, чем я) на Лонг Бич. Тогда мы жили в Голливуде.

Итак, по выходным отец брал нас с братом на Лонг Бич. В начале 1930-х годов ВМФ был озабочен тем, что творили японцы в Китае.

Руководство решило перевести Восточный Флот на западное побережье, но там не было гавани.

Поэтому им пришлось ждать строительства волнореза на Лонг Бич.

Волнорез оказался достаточно большим, чтобы обеспечить функционирование Восточного и Тихоокеанского Флотов.

Когда пришли корабли, их прибытие оказалось новостью для всех. Для меня это было чудесно, поскольку я мог ходить к заливу. Тогда мы еще не имели возможности пользоваться камерами, но я мог делать наброски радиолокаторов и всех засекреченных вещей, поскольку корабли стояли всего в 10-12 кварталах от Лонг Бич.

Кроме того, по выходным дням людям позволялось подниматься на борт и просто гулять по кораблям. Поэтому отец и брал туда нас с братом. Меня особенно интересовали авианосцы. В те времена их было всего два – Лексингтон и Саратога, и оба они швартовались на Лонг Бич.

Огромный, колоссальный авианосец, длиной 300 метров, высотой в 11 этажей.

Когда заходишь вовнутрь, то видишь там огромный ангар, и вы не поверите, какой величины он был. Мне он казался космическим кораблем, построенным кем-то. Именно так я его видел. Поэтому в создании модели авианосца Лексингтон мне нужна была помощь. Мне нужен был радиолокатор и множество других деталей пушек, калибром 12,5 мм, 20 мм и 40 мм, поскольку в то время ими оснащался почти каждый корабль, наряду с самым новейшим оборудованием, используемым в боевых условиях.

Чтобы познакомиться с радиолокатором, я бродил по полетной палубе и смотрел на верхушку башни вплоть до контрольного центра. От них падала тень, и она давала мне возможность ходить туда-сюда и делать эскизы. В основном, мне удавалось высмотреть форму и размер. Я хорошо знал математику, и это мне очень помогало.

Затем я шел на нос авианосца. Там находились секретные паровые катапульты для катапультирования самолетов, чтобы быстрее поднимать их в воздух.

Конечно, все было засекречено, но я просто слонялся вокруг, получал все цифры и возвращался. По пути домой, когда отец вез нас домой в Голливуд, я начинал делать свои изображения в перспективе.

Позже всю неделю, после школы, я делал детальные эскизы.

Затем я строил часть корабля и помещал ее в модель.

Когда в моей коллекции насчитывалось уже 40 моделей кораблей, о ней узнали некоторые люди.

Информация просочилась в газеты, и они поместили статьи о модельном флоте ребенка.

Даже известный магазин Бродвей на Бульваре Голливуд попросил, чтобы я выставил модели в центральной витрине.

Мне выделили довольно большое место. Внутри поставили стол с крышкой. На ней я и расположил некоторые свои модели. Кроме того, меня просили демонстрировать, как я делаю модели.

Я делал это после школы всю неделю, включая субботы и воскресенья. Это было довольно трудно. Первая же статья в газете привлекла внимание нескольких людей из ВМФ, которые находились в отпуске с базы в Голливуде. Они собирались там в любом случае и поэтому пришли туда, где выставлялись модели.

Они не могли не удивиться точности моделей. Поэтому один из них связался с парнем из разведки ВМФ. А затем началась тяжелая история. Представители разведки ВМФ приехали из Сан-Педро в офис моего отца, находящийся на Бульваре Уилшир, и арестовали его. Допрос продолжался два с половиной дня, и, наконец, они убедились, что он не был русским шпионом или агентом какой-либо другой страны. Потом они пришли в нашу небольшую квартирку в Голливуде.

Я делил спальню с братом. В ней почти до половины высоты комнаты громоздились кипы бумаги. Парни вошли в маленькую комнату, увидели все это и начали изучать. Сначала они вернулись через три дня, а потом еще через четыре, изучив почти все, что у меня было. А были сотни эскизов, сотни зарисовок и черновых заготовок, поскольку, выявив цифры, я визуализировал, как все могло бы выглядеть в готовой общей модели.

А потом из-за бизнеса отца мы переехали на Лонг Бич и оказались на расстоянии всего 11 кварталов от побережья. Теперь я мог ходить на берег и видеть все самые новейшие корабли. И это действительно работало. Пару лет я ходил в специальную школу на Лонг Бич, потом вернулся в Голливуд и пошел в младшую среднюю школу в Голливуде. И, конечно, занимался в классе черчения.

Сидевшая рядом со мной девочка никак не могла понять, как мне удавалось так быстро делать чертежи. Я опережал всех в классе, поскольку уже делал это на протяжении многих лет.

Затем мы пошли в среднюю школу в Голливуде, и та девочка оказалась со мной в классе по английскому языку. Я совсем не был интровертом, но… Просто не любил английский. Мне не нравилось говорить перед людьми и все такое. Но она попала в один класс со мной, поэтому на переменах мы постоянно общались. Постепенно я немного успокоился. В любом случае, выбор учителя пал на меня. Он просил меня выходить вперед и говорить с классом. Я рассказывал о моделях кораблей, об авианосцах, эсминцах, крейсерах и подводных лодках.

Дальше – больше. Я научился говорить перед любым классом, куда меня вызывали, ученики которого узнавали обо мне из статей в газетах, а также выступать на Стадионе Голливуда. Также я рассказывал четырем разным группам о ВМФ. В конце концов, я начал выступать как профессиональный оратор. То, что сделал для меня этот класс, просто невероятно. Один из слушателей из ВМФ попросил отца взять меня и брата в обсерваторию, расположенную на горе Уилсон, к востоку от Пасадены. Удивительно красивое место.

Смотреть в 25-сантимеровый телескоп – само по себе событие. Также у нас была возможность присутствовать на встречах астрономов. Они позволяли нам участвовать в своей ежедневной работе. Меня очень удивляло то, что ответы на некоторые постоянно обсуждаемые вопросы содержали информацию о том, что вокруг ничего нет. Уже тогда, каким-то внутренним чутьем, я знал, что были планеты с людьми, живущими на них. Я твердо это знал. Никаких сомнений. И поскольку я пытался доносить это до собравшихся, меня несколько раз выгоняли. Как же, ведь они 8 лет учились астрономии и знают, что происходит. На самом деле, они не знали. А потом снова появились люди из разведки ВМФ, арестовали отца и меня и отвезли в Сан-Педро. Мне предложили пакет документов, чтобы я мог пойти во флот и заняться некоей программой. Что это за программа, я не знал.

Так, вместо учебного лагеря для новобранцев, ВМФ направил меня в компанию Vultee Aircraft в Дауни в Калифорнии, недалеко от Лос-Анджелеса. Сейчас там находится Центр Космических Систем Северной Америки.

Там занимались преобразованием инопланетных систем коммуникации, ремонтом и копированием. Оттуда я перешел в компанию Локхид, и там попал в аэродинамическую трубу.

Меня благополучно вытащили оттуда и направили в другой исследовательский отдел. Я чувствовал, что в Локхид все хорошо, но меня все время тянуло в Санта-Монику, в Дуглас.

В конце концов, я перешел туда и устроился чертежником. И, конечно, пришел не с пустыми руками, а со всеми своими моделями. Очень скоро компания Дуглас вовсю стала пользоваться моими моделями. Они оказались повсюду, даже в рекламе самой компании.

Затем меня поймал вице-президент корпорации Дуглас и попросил построить очень большую парусную шлюпку, которая была бы копией шлюпки президента компании, с которым он был связан в Сан-Педро. Мне пришлось отправиться туда, замерить все габариты и вернуться с чертежами. Я построил лодку очень быстро, поскольку знал, как это делается, и подарил ему на Рождество. То есть, с того момента я стал на короткой ноге с самим вице-президентом компании Дуглас.

Итак, я поступил на работу в Дуглас и проработал чертежником всего две недели. Потом мой послужной список стал изучать руководитель отдела. И, конечно, в нем содержались все сведения о том, что я делал для ВМФ. В результате он отправил меня в научный центр, из которого позже сформировался первый мозговой центр. В стенах компании Дуглас.

Там работали 200 парней. Как и прежде, когда мне было 12 лет, одним из моих заданий было то, что я уже делал для Дуглас. Когда я еще работал на ВМФ, я летал в Дуглас и работал на Дуглас Инжениринг. Все это содержалось в файлах, на которые я ссылаюсь. Вот один из документов, который я разрабатывал для ВМФ.

Так и появился первый мозговой центр. Как и позже в компании TRW, мы изучали каждый аспект, связанный с инопланетянами: военный, коммерческий и так далее.

В свое время меня направляли работать конструктором в ВМФ, где создавались военные корабли 16-18 разных классов, которых еще не существовало.

Самые большие корабли в длину составляли от 1 до 6 километров. Они летали в космосе.

Это носители космических кораблей. Работая на ВМФ, я создавал носители космических кораблей, которые, наконец, в конце 1970-х годов были построены в Юте, под землей.

На вышеприведенных рисунках придставлены изображения космических кораблей флота США – Солнечный Хранитель. То есть, сама группа Солнечный Хранитель вышла из недр мозгового центра внутри компании Дуглас Инжениринг. Впрочем, как и множество других вещей.