Утерянные интервью: Морфические поля: От сознания к материальным наукам
Интервью с Рупертом Шелдрейком
Понедельник, 17 июля 2017 года
Д.У.: Добро пожаловать еще на один эпизод Раскрытия! Мы возвращаемся и беседуем с Рупертом Шелдрейком – одним из самых великих научных умов современности. Как я уже говорил в нашем предыдущем интервью, я помещаю его в один ряд с Коперником, Аристотелем, Галилеем и Эйнштейном. В данном эпизоде мы рассмотрим целый ряд потрясающих научных экспериментов, от которых буквально едет крыша. Мы поговорим о таких вещах, как факт, что люди естественно учат азбуку Морзе лучше, если это изначальная азбука Морзе, а не искусственная, созданная позже; что люди учатся печатать лучше, даже если никогда не печатали раньше, используя старомодную клавиатуру QWERTY. Мы обсудим целый ряд подобный вещей.
[more]Но самое интересное для меня начнется тогда, когда мы перейдем к рассмотрению химических веществ. С этим я знаком не был, потому что раньше не читал тех книг Шелдрейка, в которых это обсуждалось. Суть в том, что если мы пребываем в любящей вселенной, тогда физические материалы, которые традиционно не рассматриваются как живые, на самом деле обладают своим собственным сознанием и энергетически взаимосвязаны. Конечно, это будет сбивать с толку некоторых людей.
Мы расскажем о химических компаниях, которые соединяют и смешивают 2 химических компонента, которые не обязательно соединялись раньше. И если эти химические вещества не соединялись раньше, компании не знают, как создавать кристаллы. Удивительно, но как только формируется кристалл, а в некоторых случаях на это уходят многие месяцы, и то, если вы делаете это с несколькими порциями, вдруг за короткий период времени кристаллы начинают формироваться легче во всем мире.
Вы узнаете о препарате для лечения СПИДа под названием ритонавир. О том, что как только начали разрабатываться альтернативные версии, оригинальная версия больше не могла производиться. Фармацевтические компании потратили миллиарды долларов.
То есть, это потрясающая информация. Убедитесь сами. Бесспорно, это одни из самых интересных сведений, которые я когда-либо снимал на камеру, и я убедительно рекомендую ознакомиться с ними. Итак, приступим.
Руперт, полагаю, человек, который изначально работал над этим, его фамилия начинает на М. Ну конечно, азбука Морзе.
Р.Ш.: Да.
Д.У.: Люди, которые никогда не видели ее раньше… Если вы просите их выучить модернизированную версию азбуки Морзе, а не оригинальную, что происходит?
Р.Ш.: Да. Арден Малберг.
Д.У.: Верно, Малберг.
Р.Ш.: Это была его докторская диссертация в Калифорнийском институте интегральных исследований.
Он брал людей, которые вообще не знали азбуку Морзе и просил выучить ее обычную версию для конкретных букв. Затем он придумал новую азбуку Морзе, определенные количества точек и тире, но она была фальшивая. Гипотеза состояла в следующем: выучить настоящую азбуку Морзе легче потому, что до того ее уже выучили миллионы людей. Именно это Малберг и обнаружил. То есть, это еще один тест. Это был бы пример подключения в некий вид коллективной памяти. Вряд ли кто-то изучает азбуку Морзе сегодня. Но дело в том, что ее уже выучили миллионы людей.
Видите ли, такой общий принцип очень важен в промышленном дизайне. Смотрите, люди совершали много попыток реформировать клавиатуру пишущей машинки, клавиатуру компьютера. Как Вам известно, всех устраивает модель QWERTY. Она была изобретена в 1860-х годах корпорацией Ремингтон в США.
У таких старомодных машинок, когда вы нажимаете на клавиши, поднимаются стержни.
Если у вас есть буквы, которые часто следуют друг за другом, например, Q и U, стержни могут сцепляться друг с другом. Поэтому люди пытались модернизировать клавиатуру так, чтобы клавиши часто встречающихся сочетаний букв редко находились рядом. Вы никогда не встретите Q рядом с W, поэтому клавиша Q находится рядом с W. Так делали потому, что стремились к минимуму зацеплений, то есть, в чисто механических целях.
В 1970-1990-х годах многим людям это казалось нерациональным и ненужным. “Давайте сделаем рациональный дизайн пишущей машинки, основанный на рациональных частотах употреблений, работе пальцев и так далее”. То есть, люди начали предлагать новые улучшенные дизайны пишущих машинок. Но когда улучшенные дизайны начали проверять на людях, которые никогда не учились печатать и вообще этого не умели, обнаружилось, что людям гораздо легче оказалось выучить QWERTY, чем новые, улучшенные, рациональные версии.
Видите, это совершенный пример морфического резонанса. У вас есть некая привычка, возникающая у людей, которые учатся печатать. Хотя к современным компьютерам сцепление стержней, происходившее с пишущими машинками Ремингтон в XIX веке, не имеет никакого отношения, встроенная привычка остается – даже в новейших технологиях сохраняется нечто закосневшее, ну, как клавиатура типа Q-Y.
Д.У.: А вот еще одно исследование, включающее японские детские стишки. Я уверен, что Вы с ним знакомы.
Р.Ш.: Да-да.
Д.У.: Тогда давайте немного об этом поговорим.
Р.Ш.: Ну, оно проводилось… Когда в 1981 году я впервые выступил с гипотезой морфического резонанса, британский журнал New Scientist объявил конкурс на лучшую идею проверки моей гипотезы и даже учредил денежный приз, наличные деньги. Победила следующая идея: предложить людям заучивать детские стишки на иностранном языке, сравнивать с заучиванием фальшивого стишка, то есть, с тем же ритмом и размером, но основанного на настоящем стишке, и посмотреть, что легче.
И я действительно проводил такой эксперимент. Я взял за основу одного из ведущих японских поэтов и составил фальшивый детский стишок их тех же слов и с теми же ритмами, что и у настоящего. А затем попросил людей в США и Британии выучить его фонетически методом повторения. Гипотеза была такова: настоящий стишок выучить будет легче, чем фальшивый. Конечно, так и случилось.
Д.У.: Дети, которые уже выучили этот стишок, миллионы детей, не так ли?
Р.Ш.: Миллионы детей. Я имею в виду, как заучивание английских детских стишков. Их ведь учат миллионы детей.
Д.У.: Тогда означает ли это, что, даже если вы не говорите на каком-то языке, фонетически вы запомните лучше настоящий детский стишок, чем фальшивый?
Р.Ш.: Безусловно. Полагаю, в данном случае важно то, что в первую очередь это помогает объяснить, почему дети могут с легкостью учить языки. Думаю, что большая часть изучения происходит за счет морфического резонанса. Малыши способны учить язык удивительно быстро.
Лингвист Ноам Хомски утверждал следующее: тот факт, что дети могут выучить язык так быстро, демонстрирует врожденный характер способности говорить на языке, которую можно гораздо быстрее объяснить в терминах психологии типа стимул-реакция. Хомски выступил с теорией обязательного наличия генов, отвечающих за язык, и что мы все, должно быть, наследуем эти гены. Также, исходя из того, что китайские дети, принятые в английские семьи, способны выучить язык так же быстро, как и английские дети, свидетельствует о наличии генов, ответственных за универсальную грамматику.
Такова его теория; он считал, что все дело должно быть в генах. И действительно, данные показывают, что дети учат языки очень быстро. Ну, как тут не быть чему-то унаследованному. Однако свидетельство существования универсальных грамматических генов отсутствует. А вот посредством морфического резонанса объяснение могло бы быть намного более легким.
Как только вы начинаете изучать язык и пытаться на нем говорить, вы, посредством морфического резонанса, настраиваетесь на людей, которые уже говорили на нем раньше. Это подводит к облегченному изучению. То же самое справедливо и для обучения любому умению, скажем, езде на велосипеде, вождению автомобиля, виндсерфингу или серфингу. По существу, все новые умения…
За последние десятилетия, особенно в спорте, появилось огромное число новых видов. Например, виндсерфинг, серфинг, сноубординг. Я имею в виду, такие вещи никто раньше не делал, это новые умения. Почти все люди, занимающиеся такими видами спорта, убеждены, что сейчас детям научиться им намного легче, чем когда они только появились.
Д.У.: Я уверен, что Вы знакомы с исследованием в области слов иврита. Брались некоторые самые общеупотребительные слова из Ветхого Завета и сравнивались со словами иврита, употребляемыми реже.
Р.Ш.: Конечно. Такое исследование проводил профессор Гэри Шварц, сейчас он живет в Аризоне, а в то время был профессором психологии в Йельском Университете.
Вслед за New Scientist, объявившим конкурс на лучшую идею для экспериментов, такой же конкурс объявил и Tarrytown Foundation, предложив премию в размере $ 10.000 за самый лучший эксперимент. Конкурс выиграл профессор Гэри Шварц из Йеля. Суть его эксперимента состояла в следующем. Он показывал людям настоящее слово из Ветхого Завета, часто употребляющиеся слова и редко употребляющиеся слова, и сравнивал их с анаграммами реальных слов. Например, реальное слово в английском языке CAT (кошка). А вот TCA – такого слова нет, хотя оно и содержит те же самые буквы.
Гипотеза такова: если людей просить смотреть на слова, людей, не знавших иврита и никогда не учивших его, тогда реальные слова будут казаться более знакомыми. Профессор предлагал людям угадать значение слов и сообщать, насколько реальной кажется им самим их догадка. Если люди угадывали правильно, он выводил их из эксперимента, поскольку могло быть так, что они знали иврит или видели или слышали язык, будучи детьми. То есть, в целях чистоты эксперимента, в нем участвовали только те люди, которые угадывали неверно. Когда он рассматривал уверенность людей в правильности их догадки, профессор обнаружил, что в случае реальных слов, даже если догадка оказывалась неверной, люди чувствовали себя намного более уверенными.
В словах ощущалось что-то знакомое. Причем, люди чувствовали себя более уверенными с часто употребляемыми словами из Ветхого Завета, чем с реже употребляемыми. Это был значимый статистический эффект. Вот таким был еще один эксперимент в сфере морфического резонанса.
Д.У.: А еще история с лазоревками. Эти птицы со временем научились пить сливки из бутылок с молоком, которые оставлялись на пороге домов. Пожалуйста, расскажите немного об этом.
Р.Ш.: В Британии всегда существовала система ежедневной доставки свежего молока к входной двери дома. Она сохранилась и сейчас. В Лондоне нам все еще доставляют свежее молоко и оставляют бутылки у входной двери. Изначально крышки бутылок делались из картона, сейчас – из металлической фольги. Пустые бутылки выставляются на порог, их собирают, моют и снова используют. Это очень хорошая система.
В 1920-х годах, в Саутгэмптоне, на юге Англии, люди начали замечать, что когда они забирают бутылки с порога, сливок наверху нет. Приглядевшись, они обнаружили, что лазоревки, в Америке их называют чикади, прокалывают клювами крышки бутылок и выпивают сливки.
То есть, каждое утро птицы бесплатно пьют сливки. Распространение этого навыка было зафиксировано орнитологами-любителями по всей Британии. Они обнаружили, что он распространяется все быстрее и быстрее. Навык распространяется, и распространяется как бы прыжками на многие километры, намного дальше, чем улетают лазоревки. Это настолько впечатлило профессора зоологии Оксфордского Университета Сэра Алистера Харди, что он подумал, что между лазоревками происходит нечто вроде телепатического общения.
Ускорение обучения скрупулезно фиксировалось учеными Кембриджа и обсуждалось профессорами Оксфорда. Я думаю, что это никакая не телепатия, а морфический резонанс, которого и следовало ожидать в данном случае.
Но самые интересные данные приходили из Голландии. Дело в том, что когда немцы покорили и оккупировали Голландию, доставка молока прекратилась и не возобновлялась до тех пор, пока после окончания войны не прошло несколько лет. Лазоревки живут всего 2-3 года. То есть, не осталось выживших птиц, помнивших золотые времена бесплатных сливок.
Д.У.: (Смеется)
Р.Ш.: Когда в Голландии восстановилась доставка молока, всего через несколько месяцев все голландские лазоревки воровали сливки.
Д.У.: Ну, лазоревки, должно быть, писали книги и оставляли их своих птенцам. Я имею в виду, вы не можете объяснить это скептически.
Р.Ш.: А вот и заключительный аккорд в этой истории. Сейчас лазоревки перестали делать это в Британии. У нас больше нет проблем. Причина в том, что, как многие другие люди, мы перешли на полу-обезжиренное молоко. Наверху бутылки сливок больше нет, воровать нечего. Игра не стоит свеч. И лазоревки перестали это делать. (Оба смеются)
Д.У.: Я знаю, что Вы также исследовали термитники. В данном случае Вы помещали… Нечто вроде металлической пластинки посередине термитника, так, чтобы термиты, оказавшиеся на верху металлической пластины, были полностью изолированы от тех, оказавшихся внизу. Но им каким-то образом все еще удавалось координировать свои действия?
Р.Ш.: Да. Этот эксперимент я описываю в своей книге Семь экспериментов, которые изменят мир (М., София, 2004).
Целью данной книги было найти изменяющие парадигму эксперименты, которые можно было бы провести с бюджетом $10 или меньше, поскольку очень трудно получить гранты на нетрадиционную науку.
Д.У.: Еще бы!
Р.Ш.: Поэтому я и подумал, что единственным способом было бы проведение недорогого эксперимента, и тогда грант будет не нужен. Один из семи таких экспериментов – эксперимент с термитником. Я базировался на исследовании, проведенном в Южной Африке Юджином Мараисом, южноафриканским биологом.
Исследователь обнаружил следующее: если вы повреждаете термитник, термиты ремонтируют повреждение. Это вообще загадка, как они изначально строят термитники, поскольку термиты слепые, то есть, они не могут видеть эти структуры. Они способны общаться посредством запаха и постукивания. Поэтому трудно представить, как вообще можно спланировать такую сложную архитектуру и построить ее с помощью запаха и постукивания.
Полагаю, все дело в том, что я называю морфическим полем, видом невидимого шаблона, которому следуют термиты и который является частью коллективной памяти. В любом случае, Мараис обнаружил следующее: если вы повреждаете термитник, термиты его ремонтируют. А тут вдруг, как Вы говорите, вы помещаете металлическую пластину прямо посередине структуры, повреждаете термитник по обеим сторонам пластины, и термиты приступают к ремонту. Причем, они делают это так, что когда вы убираете пластину, все арки, туннели и внешняя стенка совершенно состыкуются друг с другом. Как это можно сделать, если термиты лишены возможности чувствовать запах или перестукиваться?
Похоже на то, что термиты придерживаются какого-то невидимого плана, который, по мнению Мараиса, является умом, я бы назвал это коллективным умом.
Д.У.: Не могли ли термиты добираться до края пластины?
Р.Ш.: Нет. Края пластины выходили далеко за пределы термитника.
Д.У.: То есть, термиты были вынуждены оставаться внутри?
Р.Ш.: Да. Они были вынуждены оставаться внутри, они не выходили наружу.
Д.У.: Понятно.
Р.Ш.: Термиты всегда находятся в туннелях или прячутся. Итак, я предложил повторить данный эксперимент. К сожалению, он так и остался единственным и неповторимым. Я пытался повторить его сам, находясь в Бразилии. Полагаю, я – единственный человек в мире, который сожалеет об отсутствии термитов в Британии (Смеется).
Итак, мне посчастливилось провести какое-то время в Бразилии. Там-то я и поработал с термитами. К сожалению, это оказался вид термитов, который не занимается ремонтом повреждений. По крайней мере, в ходе того эксперимента они этого не делали. Это оказался совершенно другой вид, отличавшийся от того, с которым работал Мараис. Поэтому данный эксперимент еще числится в списке запланированных. Я не могут провести его сам, так как не живу в тропиках. Хотя его можно было бы провести и с муравьями. Я предлагаю провести подобный эксперимент с муравьями.
Ну, есть много-много всевозможных экспериментов, которые еще не проведены. Но поскольку эксперимент с термитами уже проведен, я предлагаю просто повторить то, что делал Мараис.
Д.У.: Скажите, а фантомные боли в конечностях тоже укладываются в Вашу теорию?
Р.Ш.: Конечно, да. Видите ли, я считаю, что тело формируется в соответствии с невидимыми планами, морфическими полями, которые сами по себе обладают видом памяти, возникшей на основе морфического резонанса. Обычно, скажем, поле моей руки и физическая рука тесно связаны. Когда я двигаю рукой, поле внутри и вокруг нее тоже двигается, как будто у меня есть магнит. Вы двигаете магнит, и магнитное поле вокруг него и внутри него двигается вместе с магнитом. Очень трудно исследовать магнитные поля сами по себе, так они всегда связаны с физическим телом, за исключением того, когда имеешь дело с ампутированной рукой или ногой. У людей остаются фантомные руки или ноги.
Люди чувствуют себя так, как будто рука или нога все еще здесь. Они даже могут ими двигать. А еще проталкивать их сквозь твердые объекты. Я думаю, что они просто чувствуют поле утраченной конечности. В случае с тритонами (ящерицами), если вы отрежете одну из лапок, она просто регенерируется в целехонькую конечность. Полагаю, что морфический резонанс и есть основа данного процесса. В случае с людьми, мы не восстанавливаем конечности, но я считаю, что поле все еще здесь, и люди его чувствуют.
Стандартное научное объяснение таково: вы ощущаете все свое тело внутри мозга. А я говорю “нет”, оно вовсе не внутри мозга. Вы ощущаете поле конечности. Фантомная конечность, поле конечности – вот где зарыта собака. Поэтому один из экспериментов, который я предлагаю в книге Семь экспериментов, которые изменят мир, таков: посмотреть, сможете ли вы обнаружить поле утраченной конечности. Вот как мы проводили такой эксперимент.
Мы находили людей с ампутированными руками. Я работал с бывшими военнослужащими, бывшими британскими солдатами, потерявшими конечности в сражениях и прошедшими через ампутацию. Эксперимент проводился в обычной комнате с дверью. Мы маркировали шесть мест на двери, 1, 2, 3, 4, 5, 6, по обеим сторонам двери. Итак, у нас было 6 секций.
По одну сторону двери мой ассистент бросал кость, чтобы получить случайное число между 1 и 6, скажем, это число 2. Затем мы просили ветерана толкать фантомную руку через панель № 2. Итак, по одну сторону двери стоит человек, по другую мы имели фантомную руку, проходящую через одну из панелей. Конечно, она была невидима, но проходила строго через указанную панель. Мы нанимали людей, специалистов в сфере медицины тонких энергий и целительства. Я просил их по одному заходить в комнату. Я говорил: “Вот дверь. На ней 6 четко промаркированных зон, от 1 до 6. Пожалуйста, почувствуйте их и скажите, где находится фантомная рука”.
Даже я сам не знал, где она должна находиться. Это делалось вслепую. Ассистент находился по другую сторону двери. Так вот, мы обнаружили, что результаты некоторых целителей выходили далеко за рамки случайности, то есть, обладали высокой статистической значимостью. Казалось, каким-то образом им удавалось почувствовать утраченную конечность. Это очень интересная находка. Скептики возражали: “Откуда Вы знаете, что это не просто телепатия?” И если бы мы…
Д.У.: Просто телепатия (смеется).
Р.Ш.: Если бы мы вдавались в дебаты, тогда мы бы возразили, что это не просто телепатия, это научный прогресс. Чтобы подтвердить результаты, потребовались бы новые серии экспериментов, которых я еще не проводил. Потребовался бы строгий контроль над тем, в каких случаях люди просто представляли, что проталкивают фантомную руку сквозь твердый объект, и в каких реально ее проталкивали, и как эта разница ощущалась экстрасенсами.
Д.У.: Верно. Вам и карты в руки.
Р.Ш.: В любом случае, это эксперимент… Полагаю, если бы я работал в сфере целительства тонких энергий, чего я не умею, но если бы это было так, я бы попытался провести этот эксперимент в более крупном масштабе. Думаю, это хороший способ рассмотрения энергетических полей, полей тела, поскольку такие инвалиды оказываются в уникальной ситуации – обладают полем утраченной конечности, не имея самой конечности.
Д.У.: Рассматривали ли Вы обычное явление, с которым сталкиваются многие люди, а именно, когда они приходят домой в неурочное время, а их кошка или собака сидят под дверью и бросаются к ним, как только люди входят в дверь? Некоторые люди сказали бы, что такое происходит потому, что животное слышит звук тормозов автомобиля хозяина или чего-то еще. Если бы Вы обратили внимание на такие случаи, какой эксперимент Вы бы провели в связи с тем, способны ли животные определять, когда люди идут домой?
Р.Ш.: Сначала я бы собрал истории, рассказанные людьми. Знаете, у меня накопилась огромная база данных, в ней более 5000 случаев, когда люди рассказывали мне о том, что замечали в связи с собаками, кошками, попугаями или лошадьми. Есть сотни и сотни историй о том, что собака или кошка знала, когда они возвращаются домой. Это не просто случаи, когда собака сидит у двери, когда приходят хозяева. Это когда кто-то еще, находящийся в доме, знает, что уже за полчаса до возвращения хозяина собака уже направляется к двери.
Д.У.: Понятно. То есть, собака начинает ждать перед дверью?
Р.Ш.: Да. Ждет. У меня есть больше 50-ти историй, в которых женщины рассказывают о том, что у их мужей или партнеров нерегулярные часы работы. Ну, они водопроводчики, водители такси, юристы и так далее. У них нет регулярных часов работы. Женщины всегда знают, когда их мужчины идут домой, потому что часто за 15-20 минут до их прихода собака идет и начинает ждать у двери. Поэтому женщины начинают готовить, и на столе мужчин всегда ожидает горячая еда. Собака никогда не ошибается.
Д.У.: Вот это да!
Р.Ш.: Это обычная история.
Д.У.: Непохоже на то, что мужчины всегда приходят домой в 5:30, и собака чувствует это.
Р.Ш.: Нет. Большая часть таких историй – это не определенный режим. Если бы это была рутина, большинство людей и считали бы это рутиной. Совсем нет.
Д.У.: Верно.
Р.Ш.: Также есть много случаев, когда люди возвращаются домой на общественном транспорте – автобусе, метро в Нью-Йорке или на чем-то еще, когда поезда метро или автобусы все время выбиваются из расписания. Нет никаких сообщений, скажем, о конкретном поезде метро, который говорил бы собаке, что в нем находится ее хозяин. И все же, собаки поступают так и в случае общественного транспорта.
Мы провели ряд экспериментов, когда люди находились, по крайней мере, в восьми километрах от дома. Мы все время снимали на пленку место, где находились собаки, когда хозяев не было дома. Видеокамера была снабжена регистратором времени. Люди ждали до тех пор, пока мы не выбирали случайное время возвращения домой и не сообщали его им по сотовому телефону. Чтобы избежать знакомых звуков, люди приезжали на такси или на каком-то другом незнакомом средстве передвижения. Так мы могли видеть, начинает ли собака ждать.
Собаки, с которыми я работал больше всех, начинали ждать сразу же, как только человек решал вернуться домой, даже перед тем, как он садился в такси. Оказалось, что собаки реагируют даже на намерение. По мере получения данных мы публиковали статьи, направляемые на экспертную оценку.
Собаки, которые знают, когда их хозяева возвращаются домой, и других необъяснимые способности животных
Д.У.: Одно из самых противоречивых действий, которые Вы когда-либо совершали, – это применение морфического резонанса к сфере, выходящей за пределы биологии. Мне было бы приятно услышать больше конкретики, так как это связано с заговором TED[1] и с тем, как они Вас подавляли. У Вас есть данные, демонстрирующие то, что даже химические вещества и способ, как они реагируют друг с другом, могут меняться в зависимости от того, как мы с ними работаем, не так ли?
Р.Ш.: Ну, это больше феномен морфического резонанса, морфического резонанса в химии. Это связано с образованием кристаллов новых химических веществ. Если вы создаете новое химическое вещество впервые, часто очень трудно добиться формирования кристаллов. Но как только люди сделали их в одной лаборатории, процесс идет легче во всем мире.
Д.У.: Это, должно быть, просто абсолютно обособленный процесс реакции, верно? Должен быть логический способ измерения. Если вы соединяете два реактива, и они вступают в реакцию друг с другом, тогда вы имеете дело с твердыми молекулами, способными взаимодействовать друг с другом. Они вступают в комбинации, сплетаются и видоизменяются. Тогда должна быть постоянная скорость, с которой из среды возникают кристаллы?
Р.Ш.: Да. И все же, дело не в этом. В случае новых соединений, вам часто приходится ждать формирования кристаллов недели, месяцы, а иногда даже годы.
Д.У.: Не может быть!
Р.Ш.: Химикам хорошо известно следующее: как только кристаллы формируются в одной лаборатории, они обретают тенденцию легче формироваться в других лабораториях по всему миру. Обычно химики считают, что такое происходит потому, что фрагменты уже сформировавшихся кристаллов просто переносятся из лаборатории в лабораторию, иногда на одежде кочующих химиков, а иногда в виде невидимых частиц пыли в атмосфере.
Д.У.: Ну и что?
Р.Ш.: Конечно, одним из феноменов могут быть люди, научившиеся тому, как делать это лучше. Таково стандартное объяснение феномена. Но такое часто происходит и с нежелательными химическими веществами.
Когда впервые создавались лекарства от СПИДа, одним из компонентов был ритонавир. Это химическое вещество, входящее в состав лекарств от СПИДа. Оно производилось в Abbott Laboratories. Производилось несколько лет. И все шло довольно гладко…
… до тех пор пока на одном из заводов не появился новый вид кристалла ритонавира. Вдруг, ну как новая мода… Новые кристаллы появились повсюду.
И химики не могли вернуться к оригинальной форме.
Все выглядело так, как будто в существование вошел новый вид, и сейчас, почему-то, начал доминировать. Химики, определенно, не рассказывали людям, как это делать. Наоборот, они отчаянно пытались не делать этого. Они даже были вынуждены убрать лекарство с рынка, так как оно имело совсем другую растворимость. Компания потеряла на этом миллиарды долларов.
Химикам пришлось переделывать все лекарство, используя… Короче, его пришлось продавать в жидкой форме, так как исследователи не смогли вернуться к оригинальному лекарству. Новые кристаллы называются кристаллическими полиморфами или полиморфными кристаллами, кристаллами с разными формами. Это главная проблема в химической промышленности.
Д.У.: То есть, кристаллический полиморф – это кристалл, имеющий очень сложную структуру?
Р.Ш.: Нет. Это значит, что у вас есть альтернативные формы. Типичный пример – углерод. Он может существовать в виде алмаза, кристалла углерода, или в виде графита – грифеля в карандаше. Оба они – кристаллы углерода, но имеют разные формы, то есть, являются полиморфами.
Многие сложные органические вещества могут образовывать кристаллы одним образом, но иногда – другим. Вот что я имею в виду: сначала химики узнают об одном виде кристаллов, а потом вдруг появляется другой.
Д.У.: Вы хотите сказать, что имеется существующая технология, когда вы соединяете два ингредиента. Вы делаете это определенным образом и в результате получаете определенное химическое вещество. А затем, вдруг, начинает появляться другой вид кристалла и становится превалирующим во всей системе?
Р.Ш.: Да. Верно. И тому есть ряд примеров. Я излагаю их в книге Морфический резонанс. Они хорошо известны в химической промышленности. По существу, фармацевтические компании уделят этому огромное внимание, потому что полиморфизм имеет огромные коммерческие последствия.
Д.У.: Имеется ли метод стандартизации определенных категорий? Скажем, работает ли это с кислотами, но не с основаниями? С уровнем pH?
Р.Ш.: Нет, нет и нет. Это работает с… Химики пытались… Они проделали колоссальную работу, пытаясь вернуться к оригинальным формам, особенно когда речь шла о веществах, являвшихся частью рецепта лекарства. Здесь нет простого ответа. Знаете, сами химики, работающие с кристаллами, находят все это довольно загадочным: почему когда что-то меняется в одной части мира, оно сразу же меняется и в других частях мира. А я думаю, что это просто проявление феномена морфического резонанса. Полагаю, что морфический резонанс применим не только к живым организмам, животным, растениям и людям, но и к химическим веществам, к кристаллам.
Д.У.: То, что мы только что узнали о химических веществах, даже для меня явилось потрясающе интересной новой информацией. А ведь у меня было много данных о концепции морфического резонанса, идее сознания, разделяемого всеми живыми организмами. Мне доставляет огромное удовольствие сидеть перед камерой и вести диалог с человеком, который тоже считает, что одни и те же принципы расширяются непосредственно до самой физической материи, о которой мы обычно думаем, как о неодушевленной. Руперт Шейлрейк выполняет восхитительную работу, которую мы, определенно, не делаем.
В следующем эпизоде мы будем обсуждать еще ряд вещей, включая нечто очень интересное. Руперт Шелдрейк будет рассказывать о скептиках. Оказывается, скептики являются частью организованного преступного сообщества. Это не случайные люди. В следующем эпизоде мы узнаем о существовании групп скептиков, которые убеждены в том, что вам вообще не следует ничего знать об этой теме. Все, что им нужно, – это действовать очень уверенно и всячески дискредитировать науку о морфическом резонансе.
В связи с этим Руперт Шелдрейк создал сайт под названием Скептически о скептиках (Skeptical About Sceptics), на котором он разоблачает таких людей и выставляет напоказ тех, кто предлагают дезинформацию. Все это часть процесса Раскрытия. Нам нужно знать, что нам лгали и лгут, и понимать, что происходит на самом деле. Поэтому мне бы хотелось, чтобы вы присоединились к нам в следующий раз, когда мы будем демонстрировать правду силе и придавать силу правде.
(0)