Глава 1
Введение
Этот том является продолжением серий, описывающих характеристики, которыми обязательно должна обладать физическая вселенная, если она целиком и полностью составлена дискретными единицами движения, и показывающих, что определенная таким образом вселенная, пункт за пунктом, идентична наблюдаемой физической вселенной. Конкретная цель настоящего тома – расширение физических соотношений и принципов, развитых в предыдущих томах, до описания крупномасштабных характеристик вселенной движения. Это сфера астрономии, и последующие страницы будут напоминать астрономический трактат. Поэтому, чтобы избежать непонимания, мы начнем с подчеркивания того, что это не астрономический труд в обычном смысле.
[more]Астрономия и астрофизика базируются на фактах, выявленных наблюдением. Их цель – интерпретация фактов и соотнесение их друг с другом систематическим образом. Главный критерий, посредством которого судят о результатах интерпретации, - насколько хорошо они объясняют и согласуются с релевантными данными наблюдений. Но астрономические данные относительно скудны и часто конфликтующие. Поэтому мнения и суждения играют очень большую роль при принятии решений в связи с конфликтующими теориями и интерпретациями. Вопрос, на который следует ответить, таков: “Какое объяснение самое лучшее?” На практике это означает, какое объяснение лучше всего увязывается с современными интерпретациями в соответствующих астрономических сферах.
С другой стороны, выводы, приведенные в данном труде, сделаны на основе постулированных свойств пространства и времени во вселенной движения, они не зависят от астрономических наблюдений. Конечно, выводы должны согласовываться со всем, что определенно известно из наблюдения, но наличие или отсутствие наблюдаемой информации не играет никакой роли в развитии мысли, которое привело к установленным выводам. В данной работе наблюдаемые астрономические объекты и феномены не описываются и не обсуждаются как основа, на которой строится теория. Они вводятся лишь с целью демонстрации согласования наблюдений с выводами, сделанными из теории. Поэтому, настоящий том – это не астрономический труд, интерпретирующий и синтезирующий информацию, выведенную из астрономического наблюдения; это физическая Работа, расширяющая развитие физической теории в двух предшествующих томах на сферу астрономии, подтверждая ранее выведенные законы и принципы демонстрацией того, что они применимы и к крайним условиям.
Сейчас наличие новой точной физической теории, разработанной и подтвержденной в других сферах, где факты более доступны, предлагает нам источник информации об астрономических материях, не подлежащих ограничениям, которые обязательно присутствуют в техниках, с которыми вынуждены работать астрономы. Она предоставляет уникальную возможность исследовать тему астрономии с внешней точки зрения, целиком и полностью независимой от любых выводов, сделанных на основе результатов астрономического наблюдения.
История развития астрономического знания – это в основном история изобретения и использования новых и более мощных инструментов. Оптический телескоп, спектроскоп, фотографическая пластинка, радиотелескоп, х-лучевой телескоп, фотоэлектрическая камера – эти и другие главные улучшения, сделанные в их мощности и точности, являются вехами прогресса в астрономии. Следовательно, особенно важно то, что в применении к астрономическим феноменам, теория вселенной движения, Система Теории Обратной Взаимообусловленности (СТОВ), как мы ее назвали, обладает характеристиками нового инструмента исключительной мощности и всесторонности по сравнению с инструментами обычной теории.
Конечно, астрономических теорий много, но результаты этих теорий сильно отличаются от результатов, полученных с помощью нового инструмента ввиду того, что они определяются в основном тем, что уже известно или считается известным об астрономических феноменах. Существующее знание или предполагаемое знание – это сырье, на котором строится теория. И критерий, которым проверяются выводы, сделанные из теории, - это согласованность с уже накопленными данными и превалирующим паттерном научной мысли. С другой стороны, на результаты, полученные с помощью инструмента, не влияют современное состояние знания или мнение в исследуемой области. (Влиять может интерпретация результатов, но это уже другое дело.) Если результаты конфликтуют с принятыми идеями, менять следует идеи, а не информацию, которую вносит инструмент. Сейчас мы подчеркиваем, что СТОВ подобна инструменту и в отличие от обычной теории абсолютно не зависит от того, что известно или считается известным о рассматриваемых феноменах.
Звезды и галактики обнаруживаются в существующих астрономических теориях потому, что они вставлены в эти теории. В теоретической картине они являются совокупностями материи, приводят в действие силы гравитации, испускают излучение и так далее потому, что эта информация вставлена в теории. Теоретически, они вырабатывают энергию, которая требуется для поддержания излучения путем превращения материи в энергию, потому, что это тоже вставлено в астрономические теории. Они подчиняются базовым законам физики и химии, они следуют принципам, установленным Фарадеем, Максвеллом, Ньютоном и Эйнштейном потому, что эти законы и принципы вставлены в теории. К обширному объему знания и псевдо знания, полученному из общего запаса, теоретик прибавляет несколько своих допущений, непосредственно касающихся проблемы, и после логической обработки всей массы материала приходит к определенным выводам. Поэтому теория не видит вещи такими, какие они есть, она видит их в контексте существующей информации, полученной в результате наблюдения, и существующего паттерна мысли. Например, в контексте существующей мысли вне теории, мы не можем получить квазар или нечто в этом роде до тех пор, пока не вставим его в теорию.
С другой стороны, существующие концепции природы астрономических объектов невозможно вставить в инструмент. Никто не может диктовать инструменту, что ему следует видеть или что ему следует регистрировать, кроме ограничения масштаба применения. Поэтому инструмент видит вещи такими, какие они есть, а не такими, какими они должны быть, по мнению научного сообщества. Если это квазары, надлежащий инструмент, правильно использованный, видит квазары. Каждый новый инструмент раскрывает многие ошибки в общепринятом мышлении об известных феноменах, одновременно выявляя существование других феноменов, которые не только не были известны, но во многих случаях являются абсолютно неожиданными.
СТОВ подобна инструменту в том, что она тоже не зависит от существующей научной мысли. В нашей теории тоже появляются состоящие из материи звезды и галактики, но ни эти объекты, ни сама материя не вставляются в теорию; они являются следствиями теории, результатами, обязательно вытекающими лишь из одних вещей, вставленных в теорию, – постулированных свойств пространства и времени. Астрономические объекты, которые появляются в теории, подчиняются базовым физическим законам, они приводят в действие силы гравитации, они испускают излучение и так далее не потому, что такие вещи вставлены в теорию, а потому, что являются продуктами развития самой теории. Все сущности и отношения, составляющие теоретическую вселенную движения, являются следствиями фундаментальных постулатов системы.
Нельзя сказать априори, что СТОВ видит вещи такими, какие они есть, но можно сказать, что она видит вещи, какими они должны быть, если физическая вселенная представляет собой вселенную движения. Если имеются квазары, тогда теория, как надлежащий инструмент и независимо от любой уже имеющейся теоретической или наблюдаемой информации, видит квазары. Конечно, она увидела квазары, немного неясно, но, будьте уверены, определенно задолго до того, как их осознали астрономы. Как будет детально описываться в главе 20, развитие теории определило квазары, наряду с некоторыми связанными с ними феноменами, которые не отличались от квазаров на этой стадии теоретического изучения, как высокоскоростные продукты галактических взрывов (еще не открытых наблюдательно), определила их основные свойства и описала их конечную гибель.
Подобно изобретению телескопа, развитие нового и мощного теоретического инструмента предоставляет астроному возможность расширить горизонты, получить ясное представление о феноменах, которые до сих пор были туманными и нечеткими, и распространить исследования на сферы, абсолютно недоступные с помощью ранее имеющихся инструментов. Картина, полученная с помощью нового инструмента, во многих отношениях отличается от современных астрономических идей, а в некоторых случаях весьма радикально. Но существование отличий неминуемо в свете ограниченного количества наблюдаемой информации, доступной астрономам, и, соответственно, высоко экспериментальной природы большинства нынешних астрономических теорий. Как демонстрировалось в предыдущих томах, корректное объяснение физической ситуации часто в удивительной степени отличается от предыдущих идей, даже если современные теории были достаточно успешными, чтобы завоевать всеобщее признание. В астрономии, где успешно разрешено лишь небольшое количество проблем, а различия во мнениях безудержно растут, трудно ожидать, что корректные объяснения оставят неизменной ранее существующую теоретическую структуру.
Данный труд не пытается охватить всю область астрономии. Большая часть внимания астрономов направлена на индивидуальные объекты. Они определяют расстояние до Сириуса, атмосферное давление на Марсе, температуру фотосферы Солнца, плотность Луны и так далее. Ни одна из этих целей не соответствует целям данного труда, кроме степени, в какой отдельный факт или величина может служить иллюстрацией общего предположения. Более того, масштаб работы (и по количеству раскрываемых тем, и по степени выполнения исследования каждой темы) жестко ограничен временем, которое можно уделить астрономической части проекта, поскольку весь проект равно заинтересован во многих сферах науки. Опущения из области исследования, кроме опущений, относящихся лишь к индивидуальным объектам, включают (1) пункты, незначительно затронутые новыми открытиями и адекватно раскрытые в существующей астрономической литературе, и (2) темы, еще недостаточно разработанные автором, чтобы представить их на рассмотрение. Внимание в основном концентрируется на эволюционных паттернах и на таких явлениях, как белые карлики, квазары и объекты, с которыми традиционная теория имеет серьезные затруднения.
Одной из непокорных проблем огромной значимости является вопрос о возникновении галактик.
“Есть много вещей, которые космолог не просто не знает, но встречается с огромной трудностью в предсказании пути исследования… Особенно, как сформировались галактики? Энциклопедии и популярные астрономические книги полны правдоподобных сказок об уплотнениях из вихрей, турбулентных газовых облаков и тому подобное. Но, печальная истина в том, что мы так и не знаем, как появились галактики”.[1]
Геррит Верчур предвидит важные изменения в существующих взглядах:
“С какой перспективы кто-то будет читать наши астрономические журналы и книги через пятьдесят лет?… Чувствую, что в области понимания галактик нам придется оставить современные идеи гораздо дальше позади, чем идеи в любых других сферах астрономии”.[2]
Большинство астрономов верит, что загадка возникновения звезд близка к решению. Но, сталкиваясь с проблемой лицом к лицу, они вынуждены признать, отсутствие какой-либо здравой теории формирования звезд. Например, И. С. Шкловский, известный русский астроном, чьи точки зрения будут часто цитироваться на этих страницах, признает, что процесс формирования звезд все еще пребывает в “сфере чистого умозаключения”. Вот как он описывает ситуацию:
“Естественно полагать, что связь между звездами О и В и пылевыми облаками должна быть генетической, по ассоциациям со звездами, сформировавшимися из уплотненных облаков газа и пыли. Тем не менее, проблема (доказательства) еще определенно не решена,… ситуация оказалась слишком сложной. Новые развития в технологии… могут вывести проблему образования звезд из сферы чистого умозаключения и превратить в точную науку”.[3]
В настоящей работе нашей первой целью будут эти две основные проблемы. Как мы видели в томе 1, крупномасштабная деятельность вселенной циклична. Содержимое сектора вселенной, в котором мы живем – материального сектора – возникает в примитивной, сильно разреженной форме, а затем подвергается процессу концентрации в большие единицы. В конце концов, совокупности максимального размера взрывообразно впрыскиваются в обратный сектор вселенной - космический сектор. В этом секторе происходит аналогичный процесс, кульминацией которого является взрывообразное впрыскивание больших совокупностей из космического сектора в материальный сектор.
Два предыдущих тома описывали процесс концентрации в материальном секторе в такой степени, в которой он применяется к первичным единицам: атомам и субатомным частицам. Материя, входящая из космического сектора, появляется в виде космических атомов. Структура таких атомов несовместима с существованием в материальном секторе (то есть, при скоростях ниже скорости света), они распадаются на субатомные частицы, способные приспосабливаться к материальному окружению. На протяжении долгого периода времени эти частицы соединяются для образования простых атомов, после чего атомы поглощают дополнительные частицы для построения более сложных атомов (более тяжелых элементов). Одновременно атомы подвергаются непрерывному увеличению путем ионизации, непосредственным результатом которой является приведение каждого атома к пределу разрушения. В этот момент все или часть вращательного движения (масса) атома превращается в линейное движение (кинетическую энергию).
Затем уже детально описанный процесс концентрации атомов скорее прекращается при разрушении атома или его части, чем происходит в виде впрыскивания в космический сектор. Чтобы понять, как происходит впрыскивание, нам придется исследовать материю с другой точки зрения. До сих пор мы рассматривали поведение индивидуальных единиц - атомов. Сейчас нам придется обратить внимание на поведение материальных совокупностей. Это и есть главный предмет данного тома.
Давайте начнем рассмотрение совокупностей с ситуации до формирования совокупности - с объема пространства продолжений (пространства традиционной системы отсчета), в котором имеется почти однородное распределение сильно удаленных друг от друга атомов водорода и субатомных частиц - исходных продуктов, возникших из входящей космической материи: космических лучей. Наряду с исходным материалом, обычно имеется небольшая примесь материи, рассеянной в пространстве посредством взрывных процессов, в основном газа и пыли, но включающей некие большие совокупности вплоть до размера звезд. Также могут иметься даже несколько маленьких групп звезд. Весь этот материал подвергается действию двух общих сил вселенной – гравитации и силы, возникающей за счет последовательности вовне естественной системы отсчета. Природа формирующихся совокупностей определяется свойствами этих двух сил. Можно выделить три общих вида совокупностей: (1) частицы пыли; (2) звезды и связанные с ними совокупности; (3) галактики и связанные с ними совокупности.
В случае разреженной материи доминирующей силой (за исключением на очень больших расстояниях) является последовательность естественной системы отсчета. Как мы видели в томе 1, направление данной последовательности – направление наружу, но естественное направление вовне, к которому приспосабливается последовательность, пребывает вне единицы, поскольку естественный исходный уровень представляет собой единицу, а не нуль. Внутри единицы пространства, “вне единицы” – это вовнутрь, если смотреть в системе отсчета. Ввиду того, что размеры атомов и субатомных частиц помещают их в то, что мы назвали регионом времени (регионом внутри единицы пространства), ничто не препятствует случайному движению одного атома или субатомной частицы внутрь единицы пространства другого атома или субатомной частицы. Когда это происходит, последовательность системы отсчета двигает объекты вовнутрь, друг к другу, до тех пор, пока они не достигают положений равновесия, в которых уравновешиваются гравитационное движение и последовательность. Такие контакты редки из-за очень низких плотностей, но за долгий период времени редких контактов достаточно для того, чтобы построить молекулы и частицы пыли.
Посредством процесса такого контакта не может формироваться ничего большее, чем частица пыли, поскольку как только диаметр совокупности достигает единицы расстояния, 4,56 x 106 см, направление последовательности естественной системы отсчета относительно традиционной пространственной системы координат переворачивается. Наружу от единицы становится наружу друг от друга, и частицы движутся друг от друга. На фоне последовательности наружу работают межатомные силы сцепления. Они позволяют максимальному размеру относительно сложных частиц, таких как силикаты, превышать естественную единицу расстояния до ограниченной степени. Максимально достижимый диаметр составляет чуть меньше одного микрона (10-4 см). Вот объяснение этого “удивительного” факта, предоставленное Отто Струве:
“Удивительно, что частицы всех облаков почти одного размера… Должен существовать механизм, препятствующий росту частиц больше одного микрона”.[4]
Средние размеры частиц близки к единице расстояния, эквивалентной 0,05 микрона. Симон Миттон сообщает о средних величинах, варьирующихся от 0,02 микрона у железа до 0,15 микрона у силикатов.[5]
Каждая из индивидуальных сущностей с диаметрами больше единицы, существующая в примитивном разреженном объеме материи – молекулы, частицы пыли и осколки распавшихся больших совокупностей – пребывает далеко вне гравитационных пределов своих соседей. Поэтому последовательность естественной системы отсчета стремится отодвигать их друг от друга. Но движение наружу противоположно не только гравитационным силам соседей, но и движению вовнутрь за счет комбинированного гравитационного влияния всех масс внутри действующего расстояния.
Если мы начнем с данной точки в регионе разреженной материи и рассмотрим сферы с последовательно увеличивающимися радиусами, последовательность естественной системы отсчета намного больше, чем изначальное гравитационное влияние. Но общая гравитационная сила прямо пропорциональна массе, то есть, кубу радиуса при постоянной плотности, в то время как действие расстояния уменьшается пропорционально квадрату радиуса. Поэтому итоговая гравитационная сила, которую включенная в концентрические сферы масса оказывает на частицу на внешней границе, в каждом случае увеличивается прямо пропорционально радиусу сферы. Отсюда, хотя гравитационное движение (или сила) на коротких расстояниях почти незаметно по сравнению с последовательностью естественной системой отсчета, в конце концов, на очень большом расстоянии достигается равновесие.
Выше точки равновесия частицы материи стягиваются вовнутрь, к центру сферической совокупности. Но одновременно гравитационные силы из других подобных центров действуют на частицы в том же регионе пространства, и итоговым результатом является движение в обоих направлениях, оставляющее относительно свободное пространство между соседними совокупностями. Таким образом, исходный, обширный объем очень разреженной материи делится на ряд больших автономных гравитационно связанных совокупностей.
Современная астрономическая мысль рассматривает конденсацию облака пыли или газа как результат влияния относительной величины гравитационной силы и противоположных температурных сил. На этом основании трудно рассматривать любую крупномасштабную конденсацию. Как выразились Голд и Хойл:
“Попытки объяснить и расширение вселенной, и конденсацию галактик должны быть очень противоречивыми, пока рассматривается лишь одно гравитационное поле. Поскольку если расширяющей кинетической энергии материи достаточно для создания универсального расширения на фоне гравитационного поля, ее достаточно и для предотвращения локальной конденсации при гравитации и наоборот. Поэтому, по существу, образование галактик довольствуется лишь небольшим комментарием в большинстве систем космологии”.[6]
Во вселенной движения силы, направленные вовнутрь и наружу, приходят к равновесию, как указывалось в предыдущих параграфах. Если бы равновесие сохранялось, не происходило бы конденсации, но непрерывное введение новой материи из космического сектора меняет ситуацию. Добавочная масса увеличивает гравитационную силу и провоцирует сжатие. Уменьшение расстояния между частицами еще больше увеличивает гравитационную силу. Таким образом, сжатие – это усиливающий сам себя процесс, и однажды начавшись, он ускоряется.
Два вышеописанных процесса - постепенное сжатие очень больших разреженных совокупностей и консолидация индивидуальных атомов и субатомных частиц в молекулы и частицы пыли - происходят одновременно. Существенное уменьшение количества отдельных единиц в совокупности в результате консолидации приводит к избытку пустого пространства внутри сжимающегося объема и вынуждает сжимающуюся сферу материи распадаться на большое количество меньших совокупностей, разделенных почти пустым пространством. Результат – шаровое звездное скопление, в котором большое количество суб-масс – вплоть до миллиона или больше – содержится внутри общего гравитационного предела большой сферической совокупности. Каждая суб-масса пребывает вне гравитационных пределов своих соседей и, следовательно, отодвигается от них, но притягивается вовнутрь гравитационной силой всей совокупности.
Множество внутренних конденсаций происходит возле остатков разрушившихся галактик, рассеянных в сжимающемся материале. В данном случае создающаяся относительно массивная сердцевина превращает массу в самосжимающуюся единицу. Если такое ядро отсутствует, силы шарового звездного скопления в целом удерживают суб-массы, и под влиянием внешних сил сжатие продолжается до тех пор, пока плотность адекватна для продолжения процесса.
Вот на чем спотыкаются современные астрономические теории формирования звезд. Они считают, что формирование звезд происходит в галактиках. Но, насколько мы знаем, в нашей, да и в любых других галактиках отсутствуют газы или пылевые облака, имеющие почти критическую плотность или каким-то образом повышающие плотность до критического уровня.
“Не представляется, что в любом водородном облаке в галактике Млечный Путь имеется достаточно материи, что позволяло бы ему сжиматься и быть устойчивым. По-видимому, наша попытка объяснить первую стадию эволюции звезд провалилась”.[7]
Если сжатию суб-масс, содержащихся в шаровом звездном скоплении, позволяется продолжаться без влияния со стороны внешних агентов, гравитационная энергия положения (потенциальная энергия) составляющих их единиц – атомов, частиц и так далее – постепенно превращается в кинетическую энергию, и температура совокупности соответственно повышается. В какой-то момент масса становится самосветящейся, затем она осознается как звезда. Шаровое звездное скопление, как мы его наблюдаем, состоит из огромного количества звезд, разделенных большими расстояниями и образующих почти сферическую совокупность. Однако как указывалось в предыдущем обсуждении, стадии звездного скопления предшествует стадия, на которой составляющие единицы представляют собой предзвездные газовые облака, а не звезды. Существование таких структур имеет важные следствия, которые будут исследоваться по мере продолжения обсуждения.
Для выведения картины процесса конденсации звезд в глубинах космоса не потребовалось введение новых допущений или концепций. Мы просто взяли физические принципы и соотношения, уже полученные из развития следствий базовых постулатов о природе пространства и времени, описанных в предыдущих томах данной работы, и применили их к этим проблемам. Результаты исследования предложили не только ясную картину формирования звезд, но и показали, что формирование происходит при условиях, обязательно существующих в бесконечных регионах пространства. Таким образом, продемонстрировано, что создание звездных скоплений шарового типа, достаточных, чтобы отвечать требованиям более поздних фаз эволюционного развития, является естественным и неминуемым следствием допущений теории.
На самом деле шаровые звездные скопления являются маленькими совокупностями той же общей природы, что и галактики. “Нет резко выраженных границ, отличающих галактики от шаровых звездных скоплений”, – говорит Мартин Харуит.[8] Таким образом, вышеописанный процесс предлагает ответы на обе главные астрономические проблемы, определенные раньше: образование звезд и формирование галактик. Как отмечалось раньше, в современной астрономии отсутствует здравая теория формирования галактик. По словам Маккри: Мы еще не знаем, как взяться за проблему”.[9] Ситуация в связи в образованием звезд немного другая вот в каком смысле: Хотя очевидно, что механизм формирования звезд еще не понят, создается общее впечатление, что пылевые облака в галактиках должны быть местами работы данного механизма.
В таких случаях как этот, когда общая тенденция мысли в любой сфере пребывает на неверном пути, причиной неизменно является некритическое принятие некоторых ошибочных выводов или заключений. Как будет детально продемонстрировано на последующих страницах, к сожалению, астрономия оказалась жертвой двух особенно далеко идущих ошибок. Последняя часть данного тома будет исследовать огромное разнообразие феноменов, в которых истинные соотношения еще не осознаны потому, что общее подчинение диктату Эйнштейна (превышение скорости света невозможно) направило исследование в непродуктивные русла. Теории, применяемые к более знакомым астрономическим объектам, которые будут обсуждаться в начальных главах, перевели стрелку посредством другого ошибочного вывода, тоже привнесены физиками. Это очень дорогостоящая ошибка – вывод, что процесс создания энергии в звездах заключается в превращении водорода в гелий и последовательно в более тяжелые элементы.
Как указывалось в томе 2, развитие следствий постулатов, определяющих вселенную движения, приводит к абсолютно другому выводу о природе процесса создания звездной энергии. Ввиду того, что прямой способ определения происходящего внутри звезд отсутствует, все выводы в связи с процессом создания энергии должны основываться на рассмотрении косвенной природы. Следовательно, в размышлении на эту тему доминируют убеждения физиков в том, что самый энергетический известный им процесс обязательно должен быть процессом, посредством которого звезды вырабатывают энергию, не взирая на любое свидетельство противоположного, которое может существовать в других сферах науки. Тот факт, что они уже были вынуждены дважды менять свои выводы относительно процесса, не изменил данного подхода. Самому последнему изменению, от гипотезы гравитационного сжатия до гипотезы превращения водорода, предшествовала долгая и язвительная дискуссия с геологами, свидетельство которых показало, что геологическая история требовала намного больше времени, чем позволялось процессом гравитационного сжатия. В конце концов, физикам пришлось признать поражение.
Можно было бы ожидать, что смущающий результат противоречия вызовет определенную осторожность в притязаниях на самую новую гипотезу, но указание на это отсутствует. Сегодня имеются многочисленные астрономические свидетельства того, что нынешняя физическая гипотеза неверна, точно так же, как в XIX веке имелись многочисленные геологические свидетельства неверности геологических гипотез того времени. Но ученые так же не хотят прислушиваться к астрономическому свидетельству, как не хотели прислушиваться к геологическому свидетельству того времени. Астрономы не менее агрессивны, чем геологи, и не склонны подчиняться диктату физиков. Поэтому они игнорируют свидетельство своей собственной сферы и приспосабливают свои теории к гипотезе превращения водорода. Достаточно любопытно, что единственный, реальный вызов данной гипотезе в настоящее время исходит из довольно неприятного источника - трудновыполнимого эксперимента, интерпретация которого довольно спорна. Эксперимент предназначался для измерения скорости испускания нейтрино Солнцем. Количество наблюдаемых нейтрино оказалось намного меньше, чем предсказывалось на основании превалирующих теорий. “Это ужасная головоломка”,[10] - говорит Ганс Бит.
“Эксперимент с нейтрино – один из самых интересных экспериментов, выполненных астрономией за последние годы. Кажется, он дал самые важные и неожиданные результаты. Самое меньшее, что мы можем заключить, - до прояснения сути дела, нам следует подходить ко всем теоретическим предсказаниям о внутреннем содержании звезд с большой осторожностью”.[11]
Сам факт, что процессу превращения водорода серьезно угрожает неважный эксперимент такого вида, подчеркивает шаткий статус гипотезы, покоящейся почти целиком на отсутствии любой лучшей альтернативы. Гипотеза выработки энергии посредством любых процессов сгорания расшатывалась под действием силы того же довода. Тогда более возможным сочли гравитационное сжатие. Оно становится общепринятым физиками и яростно защищается от нападок геологов и других. Сейчас процесс превращения водорода стал каноническим взглядом, покоящимся на тех же основах, которые разрушились в двух предыдущих примерах. В каждом случае дело в отсутствии другой разумной альтернативы. Но в обоих ранних случаях оказалось, что такая альтернатива была. Даже без вклада теории вселенной движения, демонстрирующей наличие логичной и рациональной альтернативы, из прошлого опыта должно быть очевидным, что допущение “нет другого пути” абсолютно не подтверждено. Без такой опоры процесс превращения водорода – это не более чем спорная гипотеза, временный вывод, который должен устоять или потерпеть крах на основании того, как его следствия согласуются с физическими наблюдениями.
К сожалению, астрономы, лишь наблюдениями которых можно проверить гипотезу, приняли ее как установленный факт и приписали ей статус выше своих открытий, приспосабливая интерпретации наблюдений к согласованию с гипотезой физиков. И следует пойти дальше первого заключения, сделанного на основе допускаемого существования процесса преобразования водорода, чтобы столкнуться с ярким примером того, как чистому допущению позволяется одержать верх над астрономическим свидетельством. В применении к вопросу о возрасте звезд гипотетический процесс приводит к выводу, что горячие, массивные звезды классов О и В очень молоды, поскольку выход энергии так огромен, что, на основании гипотезы, запаса их топлива не может хватить больше, чем на относительно короткое время. Тогда из этого следует, что эти звезды должны были сформироваться относительно недавно и где-то рядом с их нынешним положением.
Ни одна теория, предусматривающая формирование звезд внутри галактик, не является убедительной до тех пор, пока теоретики не способны объяснить, как могут формироваться звезды в таком виде окружения. Одна из них, которая дополнительно требует, что самые массивные и самые энергетические звезды очень молодые, астрономически говоря, превращает неубедительность в абсурд. Даже некоторым астрономам трудно принять на веру такой вывод. Например, Барт Дж. Бок однажды заметил, что
“Трудно принять, что некоторые из самых видных сверхгигантов, похожих на Ригель, сформировались недавно на космической шкале измерения времени”.[12]
В контексте теории вселенной движения формирование единичных звезд или маленьких групп звезд путем конденсации из галактической пыли или газовых облаков невозможно. Плюс ко всем другим проблемам, сбивших с толку тех, кто пытался вывести механизм для данной цели, новая теория раскрывает, что имеется до сих пор неосознанная сила, работающая на фоне конденсации, сила, возникающая за счет последовательности наружу естественной системы отсчета, затрудняющая конденсацию еще больше. Никакая другая известная сила кроме гравитации не способна уплотнить разреженную материю в звезду. Гравитация может достигать подобного результата только в крупном масштабе, при условиях, в которых бесконечное количество звезд формируется вместе из газа и пылевой среды обширных размеров.
На этом основании шаровые звездные скопления являются самыми молодыми совокупностями материи, а звезды этих скоплений моложе всех звезд. Следовательно, астрономы переворачивают очередность возраста с ног на голову. Трудно поверить, что современная структура астрономической теории может содержать такую главную ошибку в своей базовой основе. Но, как мы увидим при обсуждении разных астрономических феноменов на последующих страницах, даже сами астрономы признают, что теоретические выводы, основанные на нынешней очередности возраста, все время не согласуются с наблюдениями. Конечно, их заставляют высказывать любое поверхностное утверждение об этом эффекте. Но если мы прибавим их комментарии, касающиеся отдельных пунктов, это все, чего они достигли. В цитатах из астрономических источников, которые будут приводиться в связи с обсуждением разных тем, мы обнаружим, что отдельные несогласованности и противоречия характеризуются как “головоломки”, “любопытные”, “смущающие”, “трудно объяснимые”, “еще не понятые” и так далее. Некоторые более откровенные авторы принимают неудовлетворительность теоретического понимания, относя конкретную несогласованность к “впечатляющему вызову теоретикам”, признавая, что она “подвергает опасности” ныне признанную теорию или конфликтует с современными моделями. Они сообщают, что в понимании “остаются серьезные проблемы”, или даже что наблюдения бросают “очевидный вызов” современной теории.
Существование множества общепризнанных противоречий и несогласованностей – это явное указание на то, что в основах современной астрономической теории есть что-то неверное. Развитие теории вселенной движения определяет сделанную ошибку. Некритичное признание сделанного физиками допущения привело к тому, что вывод, касающийся возраста и эволюции звезд, перевернут вверх дном.
[1] John, Laurie, Cosmology Now, Taplinger Publishing Co.,
[2] Verschuur, Gerrit, Starscapes, Little, Brown and Co.,
[3] Shklovskii, I. S., Stars, W. H. Freeman & Co.,
[4] Struve, Otto, Elementary Asrronomy,
[5] Mitton, Simon, Exploring the Galaxies, Charles Scribner’s Sons, New York, 1976, p. 86.
[6] Gold and Hoyle, Paper 104, Paris Symposium on Radio Astronomy, edited by Ronald N. Bracewell, Stanford University Press, 1959.
[7] Verschuur, Gerrit, op. cit., p. 102.
[8] Harwit, Martin, Astrophysical Concepts, John Wiley & Sons, New York, 1973, p. 43.
[9] McCrea, W. H., Cosmology Now, edited by Laurie John, op. cit., p. 94.
[10] Bethe, Hans, Technology Review (MIT), June 1976.
[11] Pasachoff, Jay M., Astronomy Now, W. B. Saunders Co.,
[12] Bok, Bart J., The Astronomer’s Universe, Cambridge University Press, 1958, p. 91.
(0)