Глава 30
Космология
Задолго до того, как первые свидетельства деятельности людей высекались на камнях или выдавливались в глине, более мыслящие представители человеческой расы уже интересовались происхождением мира, в котором они жили, и его конечной судьбой. Мы знаем, что это так, поскольку первые записи указывают на то, что такие материи уже достигли довольно высокого уровня сложности. Конечно, раннее мышление было чисто умозрительным. Связь между предпосылками, на которых оно базировалось, и достигнутыми выводами была слишком туманной, чтобы оправдывать название “индуктивное рассуждение”. Более того, такие умозрительные идеи почти полностью опирались на сверхъестественные процессы и носили чисто религиозный характер.
[more]Со временем, когда разные сферы мысли отделились от религии, появились мирские отрасли знания, и вопросы о происхождении и судьбе вселенной рассматривались как философские проблемы. Вплоть до недавнего времени такие темы, как космология и космогония, являлись подразделениями философии. Однако в нынешнем веке открыли некоторые физические феномены, которые считались связанными с этими проблемами, в результате наибольшая теоретическая активность в данной сфере выражается в научных терминах. И хотя она чисто умозрительная, она считается научной. Как выражался Герман Бонди: “Сейчас мы рассматриваем космологию как отрасль науки, или точнее, отрасль астрономии”.[323]
Бонди определяет астрономию, как “область мышления, имеющую дело со структурой и историей вселенной в целом”. Учебник астрономии предлагает более эксплицитное определение:
“Космология занимается природой и происхождением всей вселенной – ее структурой сегодня, ее прошлым и ее будущим”.[324]
Таким образом, по сравнению с более ранними целями охват темы значительно расширился. Конечно, современные дополнения к космологии можно рассматривать как отдельные отрасли знания. Такая точка зрения выражается в Британской Энциклопедии, которая помещает космологию под двумя разными заголовками: “Космология, в астрономии” и “Космология, философская”. В данном труде, по существу, тема будет делиться точно таким же образом. Эта глава будет исследовать аспекты астрономии, которые, в общем, классифицируются как космологические, а глава 31 будет рассматривать влияния следствий наших физических и астрономических открытий на вопросы более философской природы.
Современные космологические теории можно описать как вариации двух тем. Даже со времен открытия Хабблом рецессии отдаленных галактик, рецессия рассматривалась как требование № 1 такой теории. Нынешний фаворит, теория Большого Взрыва, допускает, что когда-то в далеком прошлом колоссальный взрыв выбросил все содержимое вселенной в пространство на огромных ныне наблюдаемых скоростях. Один вариант данной теории рассматривает расширение как длящееся бесконечно, а судьбу вселенной как состояние, при котором все ее части будут разделены расстояниями, слишком большими для какого-либо взаимодействия. Альтернативный взгляд таков: когда-нибудь расширение достигнет предела и за ним последует сжатие, которое устранится еще одним Большим Взрывом; такой цикл будет продолжаться бесконечно.
Теории, базирующиеся на Большом Взрыве, носят эволюционный характер. Они изображают вселенную как подвергающуюся непрерывному изменению от начальной до конечной стадии, с переворотом или без него в зависимости от конкретной версии теории. Теории Устойчивого Состояния, единственные альтернативы Большому Взрыву, воспринятые очень серьезно, изображают вселенную как неменяющуюся в общих аспектах. По существу, один подход такого вида теории базируется на “Совершенном Космологическом Принципе”, допускающем, что постоянство является фундаментальным принципом природы. В целях поддержания постоянства, концепция устойчивого состояния в ее современной форме, требуется непрерывное создание новой материи, из которой могут формироваться новые галактики, чтобы заполнять вакантные места, оставшиеся в результате движения наружу ранее существующих галактик.
Судьбы данных теорий менялись, поскольку новые открытия наблюдения создавали трудности той или иной теории; и в целях приспособления их к новой информации производились пересмотры теорий. Как сейчас обстоят дела, теории устойчивого состояния пребывают в упадке. Годами они боролись с данными наблюдений, указывающими на то, что на больших расстояниях пребывает гораздо больше источников радиоизлучения, чем находилось бы в условиях устойчивого состояния. В 1965 году они получили еще один удар, когда было открыто изотропное фоновое излучение, приписанное остаткам Большого Взрыва. Нынешняя тенденция ряда астрономов – вывод, что теории Устойчивого Состояния “почти определенно опровергаются двумя независимыми наборами фактов”,[325] и признание теории Большого Взрыва как установленной по умолчанию, других соперников нет.
В свете весьма ограниченного объема данных, доступных в данной сфере, и открытых вопросов по поводу релевантности данных положениям проблемы, почти полное единодушие астрономов явно в моде. Как указывал в своей последней (1971 года) статье Дж. Н. Бакелл: “Часто мы решаем важные научные проблемы скорее шумным одобрением, нежели наблюдением”.[326] Всеобщее признание теории Большого Взрыва – классический пример такой абсолютно ненаучной практики. Следует прислушаться и к предостережениям. Например, Бернард Ловелл выражает это так:
“Никто, знакомый с искажениями астрофизиков-теоретиков в попытке интерпретировать успешные наблюдения последних нескольких десятилетий, не может выражать прочную уверенность в том, что решение в пользу модного Большого Взрыва было бы последним словом в космологии”.[327]
Фрэд Хойл выражается еще откровеннее. Он говорит: “Я нисколько не сомневаюсь в том, что над теорией Большого Взрыва нависает нездоровый покров. Одной из проблем, вовлеченных в серьезное исследование изобретенных теорий, является то, что обычно они достаточно неопределенны, чтобы оставлять простор для разных мнений по поводу основных деталей, часто жизненно важных деталей. Современная научная литература полна ссылок на разные “интерпретации” разных теорий такого рода. Космологическая теория Большого Взрыва не исключение. По существу, различия между интерпретациями теории настолько сильны, на самом деле представляют собой разные теории, а не разные версии одной и той же теории. По этой причине комментарии и критика, относящиеся к одной теории, не обязательно относятся к другой. Чтобы справиться с этой ситуацией, сначала нам придется рассмотреть оригинальную форму теории, согласно которой сильно концентрированные совокупности материи взрываются и выбрасывают галактики во всех направлениях”.[328] Позже мы уделим внимание самым последним интерпретациям.
Принципиальные возражения против оригинальной теории Большого Взрыва, рассматриваемые в контексте традиционного астрономического мышления, без учета новой информации, полученной в ходе развития теории вселенной движения, которая будет приведена позже, можно суммировать следующим образом:
1. Большой Взрыв – чистое допущение. Нет физических принципов, из которых можно было бы вывести, что вся материя во вселенной когда-то собиралась в одном месте, или когда имеет место теоретическое объединение, происходит взрыв.
2. Теоретики сильно затрудняются в конструировании любого логически последовательного мнения в связи с условиями, существующими во времена гипотетического Большого Взрыва. Попытки математического подхода обычно приводят к концентрации всей массы вселенной в одной точке. “Центральный тезис космологии Большого Взрыва, – говорит Джозеф Силк, – состоит в том, что где-то 20 миллиардов лет назад какие-то две точки в наблюдаемой вселенной произвольно сошлись. В тот момент плотность материи была бесконечной”.[329] Концепция бесконечности плотности не научна. Это идея из сферы сверхъестественного, что осознает большинство ученых, когда сталкивается с бесконечностями в других физических контекстах. Ричард Фейнман выражает это так: “Если в результате вычислений мы получаем бесконечность, как мы можем говорить, что это согласуется с природой”.[330] Одного этого положения достаточно для опровержения теории Большого Взрыва во всех ее разных формах.
3. Масштаб вовлеченных величин расходится с опытом или даже с любой резонной экстраполяцией из опыта.
4. Как отмечалось в главе 29, результаты, приписываемые Большому Взрыву, не соответствуют физическим или астрономическим теориям, ныне относящимся к взрывам сверхновых.
5. Трудно, если не невозможно, рассматривать изотропию наблюдаемой вселенной на основе гипотезы Большого Взрыва. Как выражался Денис Скиама, это “головная боль астрофизика”.[331] Особенно остро проблема стоит в связи с фоновым излучением, которое ныне считается наилучшей поддержкой теории.
6. В контексте этой теории никогда не решалась проблема формирования галактик. “Более того, – говорит У. Маккри, – представляется, те, кто глубже всех ее исследовал, наиболее убежденные в том, что не совершено почти никакого прогресса”.[332] Шипмен соглашается с этим значимым положением. “Поскольку галактики существуют, смущает, что мы не можем ввести их в космологию Большого Взрыва”.[333]
7. Теория не предлагает объяснения большого количества физических феноменов, непосредственно связанных с эволюцией продуктов гипотетического взрыва.
8. Из-за отсутствия увязки с информацией наблюдения, число выводов, которые мы можем сделать из теории, крайне ограничено. Это сводит к минимуму вероятность конфликта с наблюдением, и создается впечатление, что с точки зрения наблюдения теорию можно критиковать лишь слегка. Однако на самом деле это значит, что теория не может быть проверена.
Таков обескураживающий перечень возражений, которые можно выдвинуть против одного из самых широко известных элементов современной астрономической мысли. Большинство астрономов не согласны подвергать скрупулезной критике ныне любимые гипотезы в их сфере, но очевидно, что возражения против Большого Взрыва опровергают все аргументы, выдвигаемые в защиту теории в ее изначальной форме. Поэтому большой сегмент астрономического сообщества отверг исходную концепцию и заменил ее другими, очень отличающимися идеями, сохранив лишь название “Большой Взрыв”. Сейчас в астрономической литературе мы находим множество допущений, подобных нижеприведенному:
“Многие люди (включая некоторых ученых) думают, что рецессия галактик происходит из-за взрыва глыбы материи в до существующей пустоте, с галактиками как фрагментами, пробивающимися сквозь пространство. Это в корне неверно. Расширяющаяся вселенная – не движение галактик сквозь пространство, от какого-то центра, а непрерывное расширение пространства”.[334]
Изменение концепции устраняет кое-какие серьезные возражения против изначальной гипотезы Большого Взрыва, но ее сторонники не осознают, что оно также устраняет объяснительный характер гипотезы. Изначальный Большой Взрыв базируется на аналогии с наблюдаемыми взрывами. Как мы знаем, материя содержит внутреннюю энергию, которая при надлежащих обстоятельствах может высвобождаться посредством взрыва. Но взрыв ускоряет движение материи сквозь пространство, эффект, от которого целиком и полностью отрекается Дэвиес. Чтобы посредством взрыва создавать “постоянное расширение пространства”, понадобились бы либо средства приложения энергии материи к пространству, нечто абсолютно чуждое физической науке, какой мы ее знаем, либо источник энергии в самом пространстве, на что до сих пор нет никаких указаний. Поэтому нет ни наблюдательного, ни теоретического оправдания допущению, что концепция взрыва применима к пространству. Таким образом, новая версия Большого Взрыва, выраженная Дэвиесом, устраняет сам “взрыв”. По существу, она устраняет все содержание объяснения из гипотезы и сводит ее лишь к новой констатации ситуации с наблюдением. Она просто говорит, что пространство между галактиками постоянно увеличивается.
Еще одна альтернатива изначальной гипотезе призывает заменить Большой Взрыв множеством мелких взрывов.
“Представляется, теория требует огромного количества мелких взрывов, по существу, одновременных, близко расположенных и почти идентичных”.[335]
Такое предположение избегает фатальной слабости версии расширения пространства посредством Большого Взрыва, описанной Дэвиесом, но лишь за счет введения многих других проблем, таких как вопрос синхронизации взрывов, проблема обострения изотропии и так далее. Поэтому до сих пор гипотезе небольшого взрыва уделялось мало внимания. Принципиальное значение современного отхода от изначальной концепции Большого Взрыва во всем кроме названия в том, что он демонстрирует признание со стороны тех, кто поддерживал пересмотренные гипотезы о непреодолимости возражений.
Исследование теории Устойчивого Состояния, и вновь без рассмотрения нового знания, доступного в результате развития в данной работе, раскрывает следующие основные возражения:
1. В этой теории расширение – это чистое допущение. Не предлагается никакого механизма достижения такого состояния.
2. Теория требует непрерывного создания материи, что конфликтует с законами сохранения. Подобно концепции бесконечных величин, это нечто из области сверхъестественного.
3. Теория не предлагает объяснения формированию галактик, ключевого фактора в событиях, которые она призвана объяснить.
4. Теория не имеет объяснения наблюдаемого фонового излучения (кроме предположения Фреда Хойла, которое приближается к истинному объяснению, но не воспринимается серьезно).
5. Согласно этой теории, самые старые галактики убираются из системы посредством “исчезновения за пределами горизонтов времени”, чтобы поддерживать неизменный состав галактики. Гипотеза рушится, когда галактика, из которой наблюдается вселенная, становится самой старой в пределах наблюдения. Впоследствии возраст самой старой галактики в этих пределах непрерывно увеличивается, нарушая базовую предпосылку теории.
6. Теория не обеспечивает объяснение большого количества физических феноменов, непосредственно связанных с эволюционным паттерном, который сама же предсказывает.
7. Она не проверяема из-за отсутствия деталей.
Критическое исследование данной “теории” сразу же демонстрирует, что это не теория и даже не гипотеза. Это просто неразработанная идея, содержащая то, что известно как Совершенный Космологический Принцип. Большинство астрономов принимают, по крайней мере, на умозрительной основе, Космологический Принцип, допускающий, что вселенная выглядит одинаково (кроме нерегулярностей мелкого масштаба), когда наблюдается из всех расположений в пространстве. Совершенный Космологический Принцип расширяет эту идею до включения допущения, что вселенная выглядит одинаково из всех расположений во времени. Такое расширение весьма притягательно для широкой философской основы, но чтобы придать ему статус космологической гипотезы, которую можно проверить научно, необходимо выявить и постулировать механизмы, посредством которых может поддерживаться постоянство. Имеется четыре главных требования: (1) источник сырого материала для формирования новых галактик; (2) механизм самого формирования; (3) механизм для введения галактической рецессии; (4) средства удаления перезрелых галактик из системы.
“Теория” Устойчивого Состояния, предложенная группой астрономов, не обеспечивает деталей, которые из простой идеи превратили бы ее в проверяемую гипотезу. Ее сторонники предложили непрерывный процесс творения в качестве источника новой материи и процесс исчезновения за горизонтом времени как ответ на проблему удаления перезрелых галактик. Последнее, как уже отмечалось, неприемлемо. В контексте теории не предпринималось попытки рассмотрения формирования галактик или наблюдаемой рецессии.
Большой Взрыв – это полномасштабная гипотеза (а не просто идея, как ее соперница). Но если космология имеет дело с вселенной в целом, как указывалось в цитированных выше определениях, данная гипотеза не является космологической теорией. Она имеет дело лишь с возникновением вселенной и галактической рецессией, кроме неверного применения второго закона термодинамики, и ничего не говорит о большом количестве и разнообразии феноменов, представляющих деятельность вселенном в целом. Называть ее космологической теорией эквивалентно допущению, что галактическая рецессия – это единственная значимая вещь, происходящая во вселенной с ее возникновения.
Должно быть очевидным, что даже на основании ранее доступной информации наблюдения, без преимущества нового знания, внесенного теорией вселенной движения, ни одна из современных космологических теорий неприемлема в своей современной форме. Единственное оправдание рассмотрению любой из них – довольно слабая вероятность, что непрерывное усилие преодолеть или, по крайней мере, свести к минимуму многие недостатки со временем приведет к построению жизнеспособной теории посредством процесса модификации. Но в случае этих теорией это вряд ли вероятно. Единственное, что нам говорят, – альтернативы нет.
“Когда астрономы выражают неудовольствие обеими концепциями вселенной (Большой Взрыв и Устойчивое Состояние), они попадают в беду, поскольку трудно представить радикальные альтернативы”.[336]
Однако на следующей странице своей книги автор высказывает утверждение, иллюстрирующее, в чем проблема: почему так трудно найти альтернативы этим несостоятельным теориям. “Единственный способ мышления, чтобы избежать такого вывода (что содержимое вселенной раньше было намного богаче, чем сейчас), – предположить, что раньше во вселенной было меньше материала, чем сейчас”.
Здесь, вновь, мы встречаемся с непробиваемым аргументом “другого способа нет”. Как и во многих подобных случаях, исследованных на предшествующих страницах данного тома и предыдущих томов, так называемый “другой способ” обладает таким статусом, только если допускается, что относящиеся к делу части ныне принятой физической и астрономической теории корректны во всех отношениях. Это полностью неоправданное допущение. Любой тупик, подобный имеющемуся в данном случае, требует критического исследования предпосылок, на которых базируется принятый взгляд на ситуацию. Длинный перечень случаев, в которых исследование, изложенное в данной работе, раскрыло новые альтернативы (взамен общепринятым версиям на основе уверений Эйнштейна и других ведущих ученых, что альтернатив не существует), – это наглядная иллюстрация необходимости более критического исследования основ, на которых покоятся современные идеи.
Нахождение абсолютно новых альтернатив существующим идеям затрудняется тем, что обычно прежде, чем осознаются альтернативные возможности, требуется свежий новый взгляд на существенные элементы ситуации. Вряд ли автор данного труда был бы способен выявить многие ранее нераспознанные альтернативы, предлагающие ответы на долговременные проблемы, если бы не воспользовался преимуществом общей физической теории, что позволило ему прийти к альтернативам посредством процесса дедукции. Космологи пребывают в затруднении, поскольку не получают помощи такого рода. Теории Большого Взрыва и Устойчивого Состояния – единственные имеющиеся в их распоряжении в качестве современных физических и астрономических теорий, и ученые не учитывали вероятности, что они могут оказаться неверными. Неспособность видеть истинную картину можно понять, но понимание не делает выводы более приемлемыми. Как продемонстрировала данная работа, у астрономии еще недостаточно данных для построения надежной космологической теории, и нет указания на то, что она сделает это в ближайшем будущем.
“Современные данные в космологии все еще ограничены, двусмысленны и фрагментарны, и все они зависят от сложного инструментария, работающего на пределе чувствительности и разрешения”.[337]
Значимая характеристика ситуации такова, что впечатляющий рост масштаба и количества информации наблюдения в сфере астрономии за последние несколько десятилетий не привел к какому-либо прогрессу в понимании проблемы космологии. Аргументы в пользу той или иной космологической теории все еще обсуждаются в основном исходя из недостатков альтернатив. Представляется, каждый шаг вперед в сфере наблюдения вводит новые трудности. Накапливание нерешенных проблем – явное указание на необходимость новых идей. В своей книге Структура научных революций Томас Кун указывает на то, что необходимость новых и лучших теорий диктуется “состоянием растущего кризиса”.
“Появлению новых теорий обычно предшествует период ярко выраженной профессиональной неуверенности. Как и следовало ожидать, неуверенность вызывается постоянной неудачей в решении головоломок обычной науки. Несостоятельность существующих правил – это прелюдия к поиску новых правил”.[338]
Наличие кризиса в астрономии и космологии раскрывается нынешними реакциями на неспособность признанной теории иметь дело со многими проблемами, встающими в этих дисциплинах. Все больше и больше ученых начинают осознавать, что существующая структура теории потребует базовых изменений. Растет число типичных комментариев:
“Кое у кого начинает возникать необычная мысль, что концепции физической науки, как мы оцениваем их сегодня, во всей их сложности, могут оказаться неадекватными в обеспечении научного описания состояния вселенной”.[339]
“Сейчас радиоастрономия предлагает все больше и больше научных данных, вызывающих все большее и большее сомнение в теории большого взрыва и других эволюционных космологий. Она продолжит делать это до тех пор, пока кому-то не удастся предложить абсолютно новый подход к космологии; например, предложить новый физический закон, следствия которого можно будет проверить астрономам”.[340]
“Ясно, физика радиогалактик и квазаров, природа красного смещения и, возможно, сама фундаментальная физика ставится под вопрос измерениями (недавних радио наблюдений)”.[341]
Астрономы все больше и больше склоняются к пересмотру физической теории как ответу на нынешние нерешенные проблемы. В вышеприведенных утверждениях Ловелл полагает, что концепции физической науки, возможно, неадекватны. Келлерман говорит, что фундаментальная физика ставится под вопрос, а Верчур предсказывает, что потребуется новый физический закон. Физики не оказывают никакого сопротивления этим выводам. У них есть собственные проблемы, такие же непокорные, как проблемы, расстраивающие астрономов. Они осознают, что их теории нуждаются в реконструкции. Например, Фейнман говорит: “Все известные принципы несовместимы друг с другом, поэтому что-то следует убрать”.[342] Он определяет проблему так: “Нам следует найти новый взгляд на мир, согласующийся со всем, что известно, но не согласующийся с предсказаниями. Но несогласие должно согласовываться с природой”.[343]
Как признает сам Фейнман, это “крайне трудная задача”. Ирония ситуации в том, что большая часть трудности присуща не самой проблеме; она необоснованно вводилась самими исследователями. Утверждения Фейнмана просто демонстрируют суть проблемы. Когда он говорит, что “новый взгляд… должен согласовываться со всем, что известно”, он пользуется словом “известно” в смысле “четко установлено”. Но когда он продолжает, что “известные принципы несовместимы друг с другом”, он употребляет слово “известные” в смысле “ныне общепринятые”.
Практика возведения популярного мнения момента в статус установленной истины – вот корень нынешней трудности. Она диктует не только способ нахождения ответов не нерешенные проблемы, но и препятствует осознанию ответов, если и когда они получены, несмотря на все препятствия. Замена ошибочной теории достаточно трудна без необходимого преодоления преград, поскольку ученые, подобно своим собратьям в других сферах человеческой деятельности, сопротивляются изменению идей, к которым они привыкли. В принципе, новые идеи приветствуются, но на практике те, кто нарушает предыдущие линии мышления, сталкиваются с атмосферой враждебности. Нижеприведенный комментарий Джофрея Бербиджа, опубликованный в журнале News Item, так описывает сложившуюся ситуацию:
“Как всегда, когда научные вопросы действительно фундаментальные, новым идеям, которые, если возобладают, опровергнут старые, сопротивляются всеми возвышенными соображениями, “во имя науки”, но любыми средствами, находящимися под рукой”.[344]
Теория, выведенная из постулатов вселенной движения и представленная в данном труде, сталкивается с подобным антагонизмом в полной мере, когда распространяется в сферу астрономии, поскольку она конфликтует со многими лелеемыми идеями, причем некоторые держатся на плаву уже очень долго. Однако астрономам следует осознать: когда они достигнут момента, когда следует подать сигнал тревоги и просить помощи в виде “радикального пересмотра” физической теории, им придется столкнуться с чем-то подобным – основными изменениями в астрономической теории. Изменения, требуемые теорией вселенной движения, влекут за собой серьезные последствия, но ничто менее серьезное не послужит цели.
Аргументы в пользу новой теории убедительны; то есть, она демонстрирует, что физическая вселенная, по существу, соответствует принципам и соотношениям, выведенным из постулатов теории, а новые открытия, появившиеся из развития следствий постулатов, усугубили возражения против обеих существующих космологических теорий астрономов. Например, открытие, что материя подвергается деструктивному пределу температуры, устраняет существование концентрации материи, допускаемое гипотезой Большого Взрыва. Аналогично, открытие, что результирующее движение галактик совершается вовнутрь в рамках гравитационных пределов, и наружу в двух измерениях выше красного смещения 1,00, а не всегда направлено наружу в трех измерениях, опровергает объяснение рецессии во всех версиях Большого Взрыва. И таких примеров великое множество.
Вселенная движения, описанная в данном труде, – это вселенная типа устойчивого состояния. Это положение удовлетворяет Совершенному Космологическому Принципу, на котором базируется астрономическая теория Устойчивого Состояния; то есть, крупномасштабные характеристики вселенной не меняются, как в пространстве, так и во времени. Также, вселенная развивается эволюционно, хотя в отличие от теории Большого Взрыва, допускающей непрерывный процесс, наши открытия предусматривают циклическую эволюцию, а не линейную. Циклическая характеристика устраняет нужду в непрерывном сотворении материи – одно из принципиальных возражений со стороны астрономической теории Устойчивого Состояния. Также теория вселенной движения опровергает предсказание холодного и безжизненного состояния вселенной – характеристику теории Большого Взрыва, философски неприемлемую для многих ученых. Таким образом, космологические аспекты теории вселенной движения сочетают наиболее желаемые характеристики космологических теорий астрономов, избегая самых противоречивых аспектов каждой теории.
В отличие от своих предшественниц, которые, как отмечалось раньше, ограничены в распространении объяснительных гипотез лишь на некоторые космологические аспекты вселенной, сейчас, описанные результаты теоретического развития представляют исчерпывающую космологическую теорию, в которой эволюционное развитие составляющих вселенную – атомов, молекул, звезд, галактик и так далее – это неотъемлемая часть космологического процесса. Такое понимание, выведенное из теории вселенной движения, участвует в подтверждении надежности теории в целом, что достигается применением отношений вероятности. В связи с проблемой правомочности, может представлять интерес изложение подтверждения в виде итогового сводного перечня положений. Большую часть содержания такого перечня можно выразить утверждением, что ни одно из возражений против Большого Взрыва или Устойчивого Состояния, определенных на предыдущих страницах, не относится к данной циклической теории. Следует отметить следующие дополнительные положения:
1. Не используются никакие специально придуманные допущения. Все выводы получены методом дедукции из постулатов, определяющих вселенную движения.
2. Расширение материального сектора вселенной, на что указывает рецессия отдаленных галактик, – прямое следствие этих постулатов.
3. Высокая степень изотропии материи во вселенной – это результат того, что материя, выходящая из космического сектора, распределяется в пространстве исходя из соображений вероятности.
4. Фоновое излучение, ныне приписываемое остаткам Большого Взрыва, – это космический эквивалент света звезд и другого наблюдаемого излучения материального сектора. Оно изотропно потому, что испускается космическим сектором материи, совокупным во времени, но дисперсным в пространстве.
5. Формирование звезд, шаровых скоплений и галактик – это логическая и естественная часть выведенных теоретически процессов объединения.
6. Не требуется никакого сотворения материи.
7. Не требуется никакой специальной схемы для избавления от зрелых галактик. Существующая материя движется в закрытой системе.
8. Космологическая теория – это часть общей физической теории, применимой ко всем физическим феноменам. Имеется бесчисленные возможности проверки ее надежности посредством корреляции с наблюдением.
Положение № 8 – ключевой элемент ситуации в целом. Как указывал Мартин Рииз в ранее цитированном утверждении, серьезное препятствие, стоящее на пути современных космологических разработок, – это отсутствие адекватного запаса релевантных и надежных данных. Без прочного фундамента, с которым можно работать, никакое совершенствование процесса умозаключения не позволит достичь корректных выводов. Ирвин Шапиро делает следующий комментарий:
“Все цепочки умозаключения в космологии эластичные. Почти каждое наблюдение, интерпретированное в поддержку одного вывода, в руках умеренно ловкого теоретика, можно переинтерпретировать в поддержку прямо противоположного”.[345]
Сейчас, наличие общей теории физической вселенной обеспечивает прочный теоретический фундамент, отсутствующий не только в космологии, но и в астрономии. Эта всеобъемлющая теоретическая структура, применимая ко всему диапазону физических феноменов во вселенной, позволяет формулирование общих физических принципов из чисто теоретических предпосылок и проверку в сферах, доступных наблюдению. Тогда мы уверенно можем распространять ее на такие сферы, как космология, где информация наблюдений скудна или, во многих случаях, просто отсутствует.
[323] Bondi, Hermann, Cosmology Now, op. cit., p. 11.
[324] Jastrow and Thompson, op. cit., p. 259.
[325] Ibid., p. 271.
[326] Bahcall, J. N., Astronomical Joumal, May 1971.
[327] Lovell, Bemard, Cosmology Now, op. cit., p. 8.
[328] Alfven, H., Worlds-Antiworlds, W. H. Freeman & Co., San Francisco, 1966, p. 100.
[329] Silk, Joseph, op. cit., p. 61.
[330] Feynman, Richard, op. cit., p. 155.
[331] Sciama, Dennis, Cosmology Now, op. cit., p. 67.
[332] McCrea, W. H., ibid., p. 91.
[333] Shipman, H. L., Black Holes, op. cit., p. 256.
[334] Davies, Paul, The Edge of Infinity, Simon and
[335] Spitzer, Lyman, Jr., Searching Between the Stars,
[336] Calder, Nigel, The Violent Universe, The Viking Press,
[337] Rees, Martin, Cosmology Now, op. cit., p. 129.
[338] Kuhn, Thomas, The Structure of Scientific Revolutions, University of Chicago Press, 1962, p. 67.
[339] Lovell, Bernard, Cosmology Now, op. cit., p. 7.
[340] Verschuur, Gerrit, The Invisihle Universe,
[341] Kellerman, K. 1., Physics Today, Oct. 1973.
[342] Feynman, Richard, op. cit., p. 160.
[343] Ibid., p. 171.
[344] Burbidge, Geoffrey, Sky and Telescope, Sept. 1983.
[345] Shapiro, Irwin, Technology Review (MIT), Dec. 1975.
(0)